— Выглядишь хреново, — сообщил один из них, когда Алёна подошла. — Что случилось?

— Косой.

— Понятно. Этого говнюка давно пора пришить.

— Уже не надо.

Светлые брови на Тёмином лице слегка приподнялись.

— Хочешь сказать, сама справилась?

Вместо ответа Алёна продемонстрировала нож. Часовой присвистнул.

— Ай да крошка! Выйдешь за меня?

— Не в этом году, — отшутилась Алёна.

— Сама-то в норме? — спросил Лысый.

В отличие от товарища, он был угрюмым, нескладным парнем с выпавшими волосами — прежде его семья жила восточнее, где находились останки странного древнего сооружения. Место там считалось гиблое. Не только волосы выпадали, но и зубы. Ещё кожа зудела и сходила. А некоторые так даже слепли. Вообще же, у людей, в конце концов, заводилась внутри какая-то гниль, за несколько месяцев сводившая их в могилу. Демид утверждал, что там тоже существует магическое поле, только не магнитное, а какое-то иное, смертельно опасное.

Семья Лысого перебралась сюда и, внеся крупное, по меркам Пустоши, пожертвование, присоединилась к клану. Правда, родители парня всё-таки умерли в позапрошлом году — гниль доконала их. Слишком долго они жили на гиблом месте. А Лысый пока держался, хотя выглядел — краше в гроб кладут. Вернее, клали, если верить рассказам стариков. Теперь осталась только присказка. Гробы делать было не из чего, и мертвецов закапывали в песке или спускали в колодцы, что уходили в землю у Великого разлома. Одним богам — если они есть — известно, что там было прежде, до войны с тварями Звезды.

Глава 4

Мёртвая птица отыскалась в узком переулке, заваленном поломанными ящиками. Перья едва держались на костях, плоть почти сгнила. Покачав головой, Эл сотворил Символ Тантоса, поднял мёртвого кондора, держа за крылья, и начал читать заклинание. Изо рта некроманта заструился драгоценный зелёный дым, бросающий вызов самому Богу, который единственный может давать жизнь. Мог.

Птица вздрогнула и задрожала. Зелёный туман окутал её, пропитал, укрепив соединения костей и перьев. Кондор медленно открыл клюв, в котором виднелся крошечный почерневший язык. Нежить словно пыталась издать крик, но голосовые связки давно сгнили. В пустой глазнице вспыхнул зелёный огонёк — словно в нём зажгли лампочку ёлочной гирлянды. Эл ещё помнил, как это бывало, но уже забыл, зачем. Он подбросил птицу в воздух, и она неистово забила крыльями. Воспарив, кондор сделал неуклюжий пируэт, выровнялся, взял выше, описал круг над крышами и устремился к облакам. Демоноборец пробормотал ещё одно заклинание и сотворил Символ Уджата, чтобы превратить воскрешённую птицу в соглядатая.

Разобравшись с этим, Эл направился туда, где трепетали отсветы костра. Пришлось спускаться, ибо крепость располагалась ярусами, как древние города, которые строи на холмах. Здесь же специфика архитектуры определялась тем, что Даармахир вырубили в скале, достроив только переднюю, обращённую к степи стену.

Некромант приказал кондору спуститься. Он хотел посмотреть, что ждёт его возле огня. Птица снизилась, покружилась над небольшой площадью и уселась на покосившийся флюгер, глядя вниз. Её глазами демоноборец видел сложенный из веток костёр, над которым располагалась жаровня. Из неё поднимался густой оранжевый дым, но он по какой-то причине не устремлялся вверх, а стелился по земле, растекаясь, словно туман. Он заполнял соседние улочки. Возле огня сидел сгорбившийся человек, закутанный в чёрные лохмотья. Виднелись торчавшие из-под одежды худые бледные ноги, обутые в сандалии, и кисти рук. Птица видела отлично, поэтому Эл смог различить раздутые артритом суставы и синие толстые вены под пергаментной кожей. Старик. Или старуха.

Так или иначе, человек сидел неподвижно, словно уснул или глубоко задумался. А может, и вовсе умер, глядя на костёр.

Спускаясь всё ниже, Эл продолжал следить с помощью птицы за обитателем крепости. Когда он почти добрался до нужного яруса, человек вдруг зашевелился. Одна из кистей спряталась на мгновение под одежду и извлекла маленькие гусли. Всё поверхность инструмента покрывали странные символы.

Некромант спустился по широкой каменной лестнице и ступил в клубы оранжевого тумана. Он шагал к площади, не сводя мысленного взора с фигуры у костра. Вот человек устроил гусли на коленях, провёл по струнам слегка дрожащими пальцами, проверяя настройку. Подкрутил колки и заиграл. Неторопливо, словно задумываясь каждый раз, прежде чем извлечь ноту.

Туман вокруг начал завихряться. Он прижимался к поверхности улиц, просачиваясь в сливные отверстия и трещины горной породы. Скала словно всасывала его.

Некромант вышел на площадь и решительно направился к человеку с гуслями.

— Доброго дня, — проговорил он, остановившись перед одиноким обитателем крепости.

Пальцы замерли над струнами. Прошло секунд десять, прежде чем голова, скрытая просторным капюшоном, поднялась, и на демоноборца уставились два прозрачных голубых глаза.

— Дожила! — через некоторое время пробормотала старуха, древняя, как история человечества. — Уже мерещатся мертвяки.

Сокрушённо покачав головой, она опустила голову и коснулась струн, но звук так и не родился. Старуха снова посмотрела на Эла. Редкие седые брови сошлись на переносице, сделав многочисленные морщины ещё глубже.

— Ты видение? — проговорила обитательница города. — Или призрак? Впрочем, не знаю, зачем я говорю с тобой. Нужно закончить игру. Её всегда необходимо закончить. Так что не мешай. Уходи же! — прикрикнула она, когда Эл не сдвинулся с места. — Нет? Ты не желаешь убираться прочь, — старуха покачала головой. — Ты не боишься. Бесплотным созданиям и видениям нечего опасаться. Всё правильно. Ладно, оставайся. А я должна закончить игру. Дым почти исчез.

Взглянув на площадь, некромант убедился, что старуха права: прозрачный оранжевый туман едва виднелся.

Снова полились тихие мелодичные звуки. Эл не мешал. Он стоял и ждал, когда странная женщина закончит. Узловатые пальцы перебирали струны уверенно, быстро, ловко. Они словно снова стали гибкими. Музыка становилась всё быстрее, пока вдруг не оборвалась.

Старуха спрятала гусли под лохмотья, встала и заковыляла к костру. Опрокинув жаровню в огонь, она пробормотала заклинание, взмахнула рукой, и пламя с шипением погасло, оставив только поднимающийся спиралью дым.

— Ты используешь магию Чёрной крови, — проговорил старухе в спину Эл. — Но не тогда, когда играешь на гуслях. Музыка несла иное волшебство.

Женщина резко обернулась, глаза её, выцветшие от прожитых лет, слегка расширились — не от страха, а от удивления.

— Так ты живой?! — неуверенно пробормотала она спустя несколько секунд.

— Не совсем, — отозвался Эл, подняв руку, чтобы коснуться края амигасы в знак приветствия. — Но, безусловно, настоящий.

Глава 5

Кто-то сильно тряс Алёну за плечи. Она чувствовала это сквозь сон, но не могла заставить себя открыть глаза: её сморила небывалая усталость.

Наконец, до сознания добрался голос Тёмы:

— Да проснись же ты!

Девочка с трудом разлепила веки, часто заморгала.

— Наконец-то!

— В чём дело?

Во рту было сухо, язык едва ворочался. Это из-за воздуха: по ночам из него уходила вся влага. Легенда гласила, что её крадёт Каппа, но кто поверит в такие сказки? Зачем отшельнику влажность, если он живёт на берегу залива? Да и потом — существует ли вообще этот отшёльник? Люди всегда были склонны приписывать катаклизмы и прочие неприятности неведомым силам — так они придумали когда-то давным-давно богов. Во всяком случае, если верить Демиду.

— На нас напали! — Тёма встряхнул девочку ещё разок и заставил сесть. — Прячься!

Теперь Алёна услышала характерные для схватки крики: бой шёл снаружи, но очень близко к входу в убежище.

— Кто?!

Сон как рукой сняло — даже удивительно.

— Не знаю. Какая разница?

— Их много?